Том 7. Стихотворения - Страница 1


К оглавлению

1

Лазурные горы

Предисловие

Стихотворения, собранные в этой книге, написаны в 1884–1898 годах; но далеко не все стихотворения тех лет помещены здесь. Выбор обусловлен желанием сохранить некоторую общность настроения. Стихи расположены в порядке, который для внимательного читателя покажется не случайным. Хронологический указатель напечатан в конце этой книги.

Предисловие
(к книге «Пламенный круг»)

Рожденный не в первый раз и уже не первый завершая круг внешних преображений, я спокойно и просто открываю мою душу. Открываю, – хочу, чтобы интимное стало всемирным.

Тёмная земная душа человека пламенеет сладкими и горькими восторгами, истончается и восходит по нескончаемой лестнице совершенств в обители навеки недостижимые и вовеки вожделенные.

Жаждет чуда, – и чудо дастся ей.

И разве земная жизнь, – Моя жизнь, – не чудо? Жизнь, такая раздробленная, такая разъединённая и такая единая.

Ибо всё и во всём – Я, и только Я, и нет иного, и не было и не будет.

Вещи есть у меня, но ты – не вещь Моя; ты и Я – одно.

Приди ко Мне, люби Меня.

Январь 1908 года

«Где ты делась, несказанная…»


Где ты делась, несказанная
Тайна жизни, красота?
Где твоя благоуханная,
Чистым светом осиянная,
Радость взоров, нагота?


Хоть бы в дымке сновидения
Ты порой явилась мне,
Хоть бы поступью видения
В краткий час уединения
Проскользнула в тишине!

«Чиста любовь моя…»


  Чиста любовь моя,
  Как ясных звёзд мерцанье,
Как плеск нагорного ручья,
Как белых роз благоуханье


  Люблю одну тебя,
  Неведомая дева,
Невинной страсти не губя
Позором ревности и гнева.


  И знаю я, что здесь
  Не быть с тобою встрече:
Твоя украшенная весь
От здешних тёмных мест далече.


  А мой удел земной –
  В томленьях и скитаньях,
И только нежный голос твой
Ко мне доносится в мечтаньях.

«Морозная светлая даль…»


    Морозная светлая даль,
  И низкое солнце, и звёзды в снегу…
  Несут меня сани. Забыта печаль.
Морозные грёзы звенят надо мной на бегу.
Открытое поле всё бело и чисто кругом.
Раскинулось небо широким и синим шатром.
  Я вспомнить чего-то никак не могу,
  Но что позабылось, того и не жаль.
  Пуста и безлюдна морозная даль.
  Бегут мои кони. Ямщик мой поёт.
    Деревни дымятся вдали…


  Надо мною несётся мечта и зовет…
    Плещут волны, летят корабли…
Рассыпается девичий смех перекатной волной…
Ароматная ночь обаяла своей тишиной…
  Мы крылаты, – плывем далеко от земли…
  Ты, невеста моя, не оставишь меня…
  Нет, опять предо мною зима предстаёт,
  Быстро сани бегут, и ямщик мой поёт,
И навстречу мне снежная пыль мимолетного дня.

«Я не спал, – и звучало…»


Я не спал, – и звучало
  За рекой,
Трепетало, рыдало
  Надо мной.


Это пела русалка,
  А не ты.
И былого мне жалко,
  И мечты.


До зари недалёкой
  Как заснуть!
Вспоминал я жестокий,
  Долгий путь.


А русалка смеялась
  За рекой, –
Нет, не ты издевалась
  Надо мной.

«Покрыла зелень ряски…»


Покрыла зелень ряски
Дремотный, старый пруд, –
Я жду, что оживут
Осмеянные сказки:
Русалка приплывёт,
Подымется, нагая,
Из сонных тёмных вод
И запоёт, играя
Зелёною косой,
А в омуте глубоком
Сверкнет огромным оком
Ревнивый водяной…
Но тихо дремлет ряска,
Вода не шелохнёт, –
Прадедовская сказка
Вовек не оживёт.

«На лбу её денница…»


На лбу её денница
Сияла голубая,
И поясом зарница
Была ей золотая.


Она к земле спускалась
По радуге небесной,
И в мире оставалась
Блаженно-неизвестной.


Но захотела власти
Над чуждыми телами,
И нашей буйной страсти
С тоской и со слезами.


Хотелось ей неволи
И грубости лобзаний,
И непомерной боли
Бесстыдных истязаний, –


И в тёмные, плотские
Облекшися одежды,
Лелеяла земные,
Коварные надежды.


И жизнь её влачилась
Позором и томленьем,
И смерть за ней явилась
Блаженным избавленьем.

«На песке прихотливых дорог…»


На песке прихотливых дорог
От зари догорающий свет
Озарил, расцветил чьих-то ног
  Тонкий след…


Может быть, здесь она проходила,
Оставляя следы на песке,
И помятый цветок проносила
  На руке.


Поднимая раскрытую руку,
Далеко за мечтой унеслась
И далёкому, тайному звуку
  Отдалась.


Тосковали на нежной ладони
Молодой, но жестокой руки
По своей ароматной короне
  Лепестки…


Молодою и чуждой печалью
Не могу я души оживить
И того, что похищено далью,
Воротить.


Мне об ней ничего не узнать,
Для меня обаяния нет.
Что могу на земле различать?
Только след.

«Молода и прекрасна…»

1