Том 7. Стихотворения - Страница 38


К оглавлению

38
Над полями ходит и сердито ропщет
  Злой Неурожай,
Взором землю сушит и колосья топчет, –
  Стрибог, помогай!


Ходит дикий, злобный, хлеб и мнёт, и душит,
  Обошёл весь край,
И повсюду землю гневным взором сушит, –
  Стрибог, помогай!


Губит наших деток неподвижным взором
  Злой Неурожай.
Голодом томимы, молим хриплым хором:
  Стрибог, помогай!

«Не доживу до светлых дней…»


Не доживу до светлых дней,
Не обрету тебя, свобода,
И вдохновенного народа
Я не увижу. В мир теней,
Как от пустого сновиденья,
Я перейду без сожаленья
И без тоски. Но всё же я
Из тёмных недр небытия
Хотел бы встать на час единый, –
Перед всемирною кончиной
Изведать ясность жития!

«О как мы слабы и ничтожны!..»


О как мы слабы и ничтожны!
Мы и смеёмся и рыдаем.
Слова и взоры наши ложны,
И правды мы не знаем.


Блажен могучий и покорный.
В нём есть терпенье и решимость.
Пред светлым днём, пред ночью чёрной
Он сохранит невозмутимость.

«Розы битв жестоких…»


Розы битв жестоких
На полях далёких,
Алой крови розы
На полях чужбины.


Матерей томленье,
Слёзы и моленье
Льются, льются слёзы,
Слёзы злой кручины.

Жарким летом


Безумно душен и тяжёл
Горячий воздух. Лютый, красный,
Дракон качается, – напрасный
И безнадежный произвол.


Долину сонную объемлет
Изнемогающая лень,
И тишина в полях, и дремлет
  Лесная тень.


Не отдыхает в поле жница.
Её бичует лютый зной.
Не раз невольною слезой
Её увлажнена ресница.


С серпом сгибается она,
Не видя грозных нив лазури, –
Но близость бури, милой бури,
Её томлению ясна…


И ярой бури ждёт долина,
И неподвижно вся молчит,
И только робкая осина
Тихонько листьями дрожит.

«Ожиданья дни жестоки…»


Ожиданья дни жестоки.
Истомилася любовь.
На враждующем востоке
Льётся братьев наших кровь.


И, о мире воздыхая,
Слёзно Господа моля,
Вся от края и до края
Стонет русская земля.


Слёзы матери печальной!
Кто ведёт вам поздний счёт?
Кто стране многострадальной
Утешенье принесёт?

«Для чего этой тленною жизнью болеть…»


Для чего этой тленною жизнью болеть
И к утехам её мимолётным стремиться?
Есть блаженство одно: сном безгрёзным забыться
  Навсегда, – умереть.


Вот волна набежала на влажный песок,
Прошептала прощальный привет и разбилась;
Вот в далёком окошке потух огонёк,
  Вот звезда, догорая, скатилась.


В умираньи, в безропотном этом мельканьи
Для души, безнадёжно отравленной, есть
Благодатная тайна, – о вечном созданьи
  Вожделенная весть.

«Высоко я тебя поставил…»


Высоко я тебя поставил,
Светло зажёг, облёк в лучи,
Всемирной славою прославил,
Но от склонений не избавил,
И в яркий жар твой я направил
Неотразимые мечи.


Горишь ли ты над небосклоном,
Иль утомлённый клонишь лик,
Мои мечи с тяжёлым звоном
Тебя разят, – и долгим стоном
Моим ответствуя законам,
Ты к алым областям приник.


И уж напрасно хочешь целым
Остаться ты, надменный Змей,
Святым, торжественным и белым, –
Я волю дал восстаньям смелым.
Стремись же к пламенным пределам,
И, тяготея, пламеней.

«Я печален, я грешен…»


  Я печален, я грешен, –
Только ты не отвергни меня.
Я твоей красотою утешен
В озареньи ночного огня.


  Не украшены стены,
Жёлтым воском мой пол не натёрт,
Я твоей не боюся измены,
Я великою верою твёрд.


  И на шаткой скамейке
Ты, босая, сидела со мной,
И в тебе, роковой чародейке,
Зажигался пленительный зной.


  Есть у бедности сила, –
И печалью измученный взор
Зажигает святые светила,
Озаряет великий простор.

«Как тучки в небе, в сердце тают…»


Как тучки в небе, в сердце тают
Желанья гордые мои,
И голоса мечты смолкают,
Как на рассвете соловьи.


Забыв надменные порывы,
Ловя попутную струю,
Стремлю в покойные заливы
  Мою ладью, –


И там, где тёмной тенью вётел
Я буду кротко осенён,
Всё то, чем душу я заботил,
Отвеет непробудный сон.

«Тихая дорога…»


Тихая дорога,
И над нею сосны.
Отдохнём немного,
Комары несносны.


Смотрят дети хижин
В тихом нетерпеньи,
Но залив недвижен,
Лодки в отдаленьи.


Видишь, – на закате
Тихо и багряно.
Стёкла в дальней хате
Светятся румяно.

«Птицы ранние чирикали…»


Птицы ранние чирикали, –
  Ты надела сарафан,
Не тебя ли это кликали
  За ночной туман?


Чуть прикрыта тканью тонкою,
  Без платка и босиком,
С песней радостной и звонкою,
38