Том 7. Стихотворения - Страница 36

О, для чего придумал я!

И был я долго очарован
Моей печальною и лживою мечтой,
Нетленной цепью, временем, окован,
Пространством сжат, – могильною плитой.
И был я тяжко очарован
Многообразной и мгновенной красотой.

И, наконец, игра мне надоела, –
Пустая, тленная, напрасная игра.
Ниспали чары с творческого дела,
Развенчаны властители добра, –
Игра бесцельная мне надоела,
Соединить себя с другим собой пора.

«Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч…»

Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч, –
Мы не ждали, не гадали, не искали на земле и в небе встреч.

Обагряя землю кровью, мы любовью возрастили те цветы,
Где сверкало, угрожая, злое жало безнадёжной красоты.

И в пустынях терпеливых нами созданной земли
В напряжении мечтанья и желанья вдруг друг друга мы нашли,

Для печали и для боли, для безумия, для гроз…
Торжество безмерной Воли, это Я тебя вознёс.

«На гибельной дороге…»

На гибельной дороге
Последним злом греша,
В томительной тревоге
Горит Моя душа.

Святое озаренье
Унылых этих мест,
Сияло утешенье,
Яснейшая из звёзд.

Но, чары расторгая
Кругом обставших сил,
Тебя, надежда рая,
Я дерзко погасил.

И вот – подъемлю стоны,
Но подвиг Мой свершу:
Бессмертные законы
Бесстрастно напишу.

Творенья не покину,
Но, всё ко Мне склоня,
Дам заповедь едину:
Люби, люби Меня.

Венчан венцом терновым,
Несметные пути
Воздвигну словом новым,
Но всё – ко Мне идти.

Настал конец утехам,
Страдать и Мне пора,–
Гремят безумным смехом
Долина и гора.

Но заповедь едину
Бесстрастно Я простёр
На темную долину,
На выси гордых гор.

«Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг…»

Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг.
Змий в пылающей порфире пред моим огнём померк.

Разделенья захотел я – и воздвиг широкий круг,
Вольный мир огня, веселья, сочетаний и разлук.

Но наскучила мне радость переменчивых лучей,
Я зову иную сладость, – слитность верную ночей.

Темнота ночная пала, скрылась бледная луна,
И под сенью покрывала ты опять со мной одна.

Ты оставила одежды у порога моего.
Исполнение надежды – радость тела твоего.

Предо мною ты нагая, как в творящий первый час.
Содрогаясь и вздыхая, ты нагая. Свет погас.

Ласки пламенные чую, вся в огне жестоком кровь.
Весть приемлю роковую: «Ты один со мною вновь».

«Подымаю бессонные взоры…»

Подымаю бессонные взоры,
И луну в небеса вывожу,
В небесах зажигаю узоры
И звездами из них ворожу,

Насылаю безмолвные страхи
На раздолье лесов и полей,
И бужу беспокойные взмахи
Окрылённой угрозы моей.

Окружипся я быстрыми снами,
Позабылся во тьме и в тиши,
И цвету я ночными мечтами
Бездыханной вселенской души.

«Я здесь один, жесток мой рок…»

Я здесь один, жесток мой рок,
А ты покоишься далече, –
Но предуставлен Богом срок,
Когда свершиться нашей встрече.

В пыли томительных дорог
Окончив путь из веси дальной,
Ты станешь тихо на порог
Моей обители печальной.

В невозмутимой тишине,
К мерцанью свеч из мрака ночи
Ты подойдешь, потупив очи,
Ты ничего не скажешь мне.

Не засияют ярче свечи,
И за окном не дрогнет мрак,
И никакой дня нашей встречи
Не будет явлен внешний знак,

Но Божьим радуясь веленьям,
Согласованьям бытия,
Внезапным вспыхнет вдохновеньем
Душа усталая моя.

Так, верю я, – для дивной встречи
Предустановлен тайный срок.
Покойся ж, верный друг, далече,
Томи меня, жестокий рок!

«Обольщенья и печали…»

Обольщенья и печали,
Отойдите от меня.
Вы не раз меня венчали,
Чаровали, величали,
Слаще ночи, ярче дня.

Ваши ласки были жгучи,
Как лобзания бича, –
Но пора! Иные тучи
Надо мной, дорога круче, –
И к чертогу нет ключа.

«Почему не подчиняться?…»

Почему не подчиняться?
Почему не заблуждаться?
Есть ли где закон чужой?
И не я ли всё объемлю, –
Небо, пламя, воду, землю,
Созидающей душой?

Наслажденья и мученья,
Заблужденья и прозренья,
Всё свершаю только я,
Воздвигаю все стихии,
Все уделы роковые,
В самовольстве бытия.

«Равно для сердца мило…»

Равно для сердца мило,
Равно волнует кровь –
И то, что прежде было,
И то, что будет вновь,
И тёмная могила,
И светлая любовь.

А то, что длится ныне,
Что мы зовём своим,
В безрадостной пустыне
Обманчиво, как дым.
Томимся о святыне,
Завидуем иным.

«Светлой предутренней грёзой…»

Светлой предутренней грёзой,
Очерком тонким и нежным,
Девственно-белою розой